звучит так:

Пришла коляда

Накануне Рождества,

Дайте коровку,

Масляну головку!

А дай Бог тому.

Кто в этом дому!

Ему рожь густа,

Рожь ужимиста!

Ему с колосу осьмина,

Из зерна ему коврига,

Из полузерна – пирогю

Наделил бы вас Господь

И житьем, и бытьем,

И богатством;

И создай вам, Господи,

Еще лучше того!

Не менее богат пласт шуточных, игровых, колыбельных и, особенно, свадебных песен. В числе их обрядовые «трубушки», «караванные», «поезжанские», «повивальные», «беседные», «корилки», гостевые, торжественно-поздравительные величанья, плясовые, шуточные, благодарственные.

2-ой ведущий. Процесс формирования народной песенной культуры края совпадает с периодом освоения «дикого поля» и строительством городов-крепостей на южных рубежах Московского государства с конца XVI-XVII вв. Видимо, поэтому мужское начало играет чрезвычайно важную роль в местной лирике. Тексты песен излагаются от лица представителей сильного пола. Согласно народной терминологии, протяжные лирические песни в данном регионе именуют «долгими», «тяглыми», «стяжными», что обозначает характер исполнения: вдумчивый, серьезный, сосредоточенный, как мелодическая форма достаточно обширных размеров, длительно и протяженно развертываемая на «большом дыхании» преимущественно в медленном или весьма умеренном темпе.

Одно из главных достоинств протяжных лирических песен данного региона - богатство многоголосного распева. Голоса поющих отчетливо подразделяются на три обособленные группы. Запевалы ведут основную, среднюю вокальную партию. Нижние голоса «басуют», образуя прочное гармоническое основание, надежный фундамент всей песни. Верхние подголоски, согласно местной терминологии, «тянут на пистон». Они противопоставляются главной мелодии, проходящей у запевалы, и в то же время поддерживают ее. Послушайте одну из народных лирических песен (звучит запись).

3-ий ведущий. И сегодня в деревнях и селах региона в огромном количестве бытуют весенние, летние, зимние хороводные песни с пляской, игры. Особое место в песенном фольклоре региона занимают песни свадебного обряда. Прежде всего, следует отметить обилие «лелёшных» песен с пляской, сопровождающих практически все основные элементы свадебной игры. Свадебные обрядовые песни строгого характера приурочены к наиболее кульминационным моментам свадебного действа - «повиванию» невесты. Таковы повсеместно распространенные многовариантные «Трубушки» и «Трубы трубят все вечерние».

Близки к ним ритуальные песни, бытующие в ряде сел на севере Усердской стороны, названной так В.М. Щуровым, исполняемые на «девишнике»: «Соборный день суббота», «На девишном вечеру» и «Там летела и порхала перепелочка» (звучит запись песни «На девишном вечеру»).

         Народная песня – важнейшая часть народной художественной культуры нашего региона. В народных песнях Белгородчины отражены традиции и обычаи края; песни передают духовный мир наших предков, их мысли, чувства, переживания. Трудно представить, сколько поколений наших предков отразили в песне свои чувства, переживания, мечты. Пройдя долгий путь, народные песни несут в себе не отдельное, случайное, а многовековое, отстоявшееся в опыте народа. Народная песня сопровождала всю жизнь русского человека: от рождения до смерти. Об этом свойстве народных песен хорошо сказал известны русский критик XIX столетия Н.А. Добролюбов. Он писал, что еще в колыбели дети убаюкивались песнями, подрастая. Сами выучивались напевать... Собиралась зимой молодежь на посиделки, и здесь раздавались песни. Приходила весна. Выходили поселяне встречать ее. Ехал крестьянин пахать землю, он облегчал труд своей песней. Собирался молодец жениться, его сватанье, девишник, свадьба, - все это непременно оглашалось песнями, готовыми на этот случай. Умирал человек – над ним раздавались похоронные печальные песни.

3-ая страница

Белгородские частушки

  1-ый ведущий. Голос малого жанра народной лирической поэзии - частушки, как и много десятилетий назад, звучит на Белгородчине ярко и убедительно. И вряд ли есть в крае человек, который не знал или никогда не слышал этих то веселых и озорных, то грустных и задушевных рифмованных песенок.

   Частушка - это еще одно наше богатство, маленький, но примечательный пласт народной художественной культуры региона, включающий множество ее разновидностей, исполняемых по-своему в пределах одного района и даже села. Всего четыре строчки, иногда две, пять, шесть, восемь, а сколько души и любви народной, сколько исторического и человеческого опыта в ней (звучат частушки):

Мой мил постыл,

На печи застыл,

Тулупом оделся,

И то не согрелся.

Ох, я иду, она блистая -

Вода чистая речная.

Я иду, она блистая, -

Вода в высоком камыше,

Неужели не найду я

Себе дролю по душе.

         Возникновение частушки исследователи относят к 50-60 годам XIX века. Однако корни ее более древние. Выросла она, очевидно, из веселых плясовых песен, старинных потешных припевок, которые «горланили» по дорогам вездесущиe скоморохи. Частушка впитала в себя элементы разных жанров: сказки, загадки, пословицы, поговорки, причитания.

      2-ой ведущий. Слово «частушка» первоначально означало «частые», то есть быстрые по темпу песни. При всем многообразии частушек, гибкости мотивов и ритмического рисунка ученые выделяют четыре основных типа их: собственно частушки, плясовые, «страдания» и «Семеновна». Частушки основного типа поются при пляске и без нее, а плясовые - только под пляску. Страдания и «Семеновна» - двухстрочные частушки. В каждом регионе края частушки имеют местные названия «Акулинка», «Матаня», «Барыня», «Подружка», «Тараторка», «Камаринская», «Тимоня» и другие.

3-ий ведущий. Большинство частушек сопровождается определенными формами плясок, основанных на местной хореографической лексике. Такова ивнянская «Акулинка»:

Акулинка на улицу пошла,

За собой карагод повела.

Акулинка-то Сидоровна

В карагоде подпрыгивала.

А другая завидовала,

Если б я была Сидоровна,

Еще б лучше подпрыгивала ...

А вот карагодная пляска «Матаня», зафиксированная фольклористами в Алексеевском, Красногвардейском, Старооскольск районах, носит импровизационный характер как в композиции построения, так и в технике движений. Послушайте запись:

Я Матаню размотаю

И повешу на трубу.

Ты виси, виси, Матаня,

Пока с улицы прийду.

У Матани двери сняли

И корову увели.

А Матане наказали:

Сигай с печки до двери.

А Матаня с печи гок,

Очерябнуло пупок.

За пупок хватается,

По полу катается.

Белгородские частушки, как правило, - это парное состязание поющих друг перед другом исполнителей:

Ой, подружка, дорогая,

Выходи - давай, давай,

Я дорогу показала,

А ты дроби выбивай.

Ой, давно я не плясала

Вот на этом на кругу.

Никому не помогала,

Тебе, Нюра, помогу.

1-ый ведущий. А вот в Алексеевском районе «Барыня» - это карагодная пляска в «кружку», где хорошо знакомые слова частушки подхватывают все:

Гармонист, гармонист,

Давай с тобою ссориться:

Ты играть, а мы плясать,

Кто скорей уморится.

Гармонист, гармонист,

Хорошо играете;

Почему вы, гармонист,

С нами не гуляете?

В селах Красногвардейского района «Барыню» называют «рассыпухой», в Ракитянском - «разливной» и припевные слова: «Барыня, барыня, Сударыня, барыня», - исполняют все вместе после каждой частушки. Характер исполнения «Барыни» очень точно передает следующая частушка:

А чтоб «Барыню» плясать,

Тоже надо сображать.

Надо ножками потопать,

И плечами подрожать.

2-ой ведущий. Практически повсеместно на Белгородчине распространены страдания. У них много общего с русской лирической песней. Как правило, страдания двухстрочны и поются как песни - в медленном темпе:

Ох, сыграй, Ваня, да «разливного»,

 Для мово сердца больного.

Да ляжу спать, глаза закрою,

Ох, не дает любовь покою.

Основная тема страданий, как правило, - самое сердечное, сокровенное: о любви и о разлуке, о верности и измене, о вере и надежде. Многие страдания исполняются в форме диалога девушки и юноши (звучит запись):

Ох, до чего ж ты дострадался, Ох, один нос большой остался.

Ты ж меня засухарила,

Сухарями да водой.

Где ж ты сало подевала?

Погляди, какой худой!

Очень близко к страданиям примыкает «Семеновна». Она также имеет двухстрочную форму строения, однако поется в более быстром темпе. По языку и образной системе «Семеновна» близка к городскому романсу. Появилась она в 20-е годы нашего века и была менее популярна, чем другие типы частушек. Двустишия в «Семеновне» сильнее, чем в других частушках, соединяются в единый сюжет:

Ох, Семен, Семен, у тебя нос зелен,

А я Ивановна, уся румяная.

Уся румяная, точно маков твет,

Увидишь милого, да передай привет.

Передай привет, пусть он даст ответ:

Я люблю его - разговору нет.

3-ий ведущий. Форму четырехстрочных частушек приобрели издавна известные в крае перевертыши, небылицы и нескладухи:

На печи лежит корова,

И подсолнушки грызет.

Отморозила копыта,

Никто замуж не берет.

Нынче праздник - воскресенье,

Понарядней обряжусь:

Горшки на ноги надену,

И ухватом подвяжусь.

Очень интересны широко бытующие во многих районах края, особенно Красногвардейском, Красненском, Алексеевском, Старооскольском, частушки «под язык». В них посредством отдельных слогов, созвучных, рифмованных и даже специальных, хотя и не имеющих никакого смысла слов, типа: «Линдар, да, линдар, да, да», «Ох, дуры, ганадуры, гана, да» - исполнители имитируют аккомпанирующую группу инструментов, на фоне которой звучат частушки:

Ой, не надо нам гармони,

Не надо нам музыки.

У нас наши языки,

Лучше всякой музыки ...

Сова, моя, совка,

Сова полетовка.

Где сова летала?

Что сова слыхала

Как показывают исследования, «под язык» на Белгородчине поют не только общепринятые частушки, но и небылицы, барыню, страдания (звучит запись):

Да и деж это видано,

Да и деж это слыхано?

Поросеночек яичко снес,

На высокую полочку занес.

А яичко свалилося,

На кровати разбилося.

У меня миленок есть,

Я не сказываю,

В рукаве его ношу,

Не показываю.

          В последние годы с легкой руки многих талантливых частушечниц нашего края частушка на Белгородчине обрела второе дыхание. И ей суждена долгая жизнь, ибо всегда будет тянуться душа русского человека к шутке, юмору, веселью.